Воспоминания участников Великой Отечественной войны и тружеников тыла

Абакумов Василий Яковлевич

Я, Абакумов Василий Яковлевич, рождения 1919 года, уроженец села Поперечное г. Лениногорск Восточно-Казахстанской области. В 1939 г. был призван в ряды Советской Армии, первое время службу проходил в городе Медвежьегорск Карело-Финской ССР. С января 1940 года я был участником финской компании, непосредственно участвовал в боях до конца войны.

12 марта 1940 года, полк в котором я служил, именовался стрелковым полком № 659 дивизии 155 с/д. Осенью 1940 года мы дислоцировались в городе Барановичи БССР. А в 1941 году 22 июня началось вероломное вторжение гитлеровской фашистской армии, таким образом, война меня застала, когда мы уже были в летних лагерях от города Барановичи 18 км. Первое боевое крещение мы приняли под городом Слонимом. Мы встретились в несколько раз с превосходящими силами противника. Эта схватка поистине была смертельная – противник был вооружен до зубов. От города Слоним мы и начали отступление. Отступление было планомерное с тем расчетом, чтобы изматывать силы противника. За период отступления 4 раза были окружены противником, но благодаря умело разработанному тактическому приему мы из окружения выходили с наименьшими потерями. В пятый раз мы попали в окружение уже в Брянском лесу у реки Нерусы, где мы были посланы в разведку на станцию Михайловку, вечером мы были посланы – к утру мы должны были вернуться. Утром мы вернулись, но на том месте только были одни машины, а полка не было и до сих пор я судьбу полка не знаю. Мы стали двигаться с другими частями, а на другой день мы влились в третью армию, где нас также посылали в разведку, так как мы были разведчиками. Третья армия много раз пыталась сделать прорыв, но все было бесполезно, так как силы противника были в несколько раз больше. Поступила команда, как нам сообщил командир взвода лейтенант Герасимов, что выходить из окружения будем мелкими группами, так и поступили. Лошадей и амуницию сдали колхозникам и по два человека стали выходить из окружения в районе деревни Шимякиной и Крапивне, но наш выход из окружения не увенчался успехами, я со своим напарником, по национальности он был узбек Курмонов Хальмамат, несколько дней решили в лесу отдохнуть, а затем принимать другие решения. В лесу мы подняли листовку, где был призыв нашей партии. Он был примерно такого содержания, что красноармейцы, офицеры, граждане, проживающие на территории временно захваченной врагом, нужно создавать партизанские отряды, конные и пешие, создавать диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога лесов, складов, обозов. В захваченных районах нужно создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия. Такой призыв нас конечно воодушевил. Он показал нам путь борьбы дальнейшей нашей жизни.

Я и мой напарник несколько дней отдыхали в лесу, затем мы решили узнать про партизан и пошли в деревню Шимякино, где и остались ночевать. Немцев в этой деревне не было, на другой день рано утром меня взяли немцы в плен, напарник мой видимо раньше проснулся, увидел немцев и ушел, таким образом я попал в плен. В плену я пробыл с утра и до вечера. Вечером я чудом сумел убежать. 25 октября 1941 года я встретил партизан из отряда «За Родину», а главное тут же и был командир партизанского отряда тов. Капралов Василий Андреевич и его заместитель тов. Колесов Василий Иванович. С этого дня я был зачислен в отряд и сразу же получил боевое задание – разведать немцев в деревне Тарасовке. Разведать мне удалось очень удачно и с 6-го на 7-е ноября 1941 года в два часа ночи этих непрошенных гостей нам удалось уничтожить, это первое моё боевое крещение в партизанской борьбе против врага.

С 25 октября 1941 года по 20-е сентября 1943 года я находился в партизанском отряде «За Родину». За два года мы вместе с другими партизанами прошли славный боевой путь с множеством опасностей. За период пребывания в отряде я вырос от рядового партизана до командира отряда. За этот период мне лично много раз пришлось смотреть смерти в глаза. За два года я выполнил множество разных заданий, кроме того, несколько правительственных заданий, эти задания относились к так называемой рельсовой войне. Этим самым приостанавливалось движение поездов и составов с продовольствием, живой силой и техникой на несколько дней. Фашистское командование приходило в бешенство, посылали большие силы на уничтожение партизан, но каждый раз ничего у них не получалось. Не могли они уничтожить партизан, да и не так-то было просто уничтожить партизан.

Когда я поступил в партизанский отряд, отряд был малочисленный, всего было 45 человек. Из них оружие могли держать в руках 18 человек, остальные были раненые и больные. За период с ноября месяца 1941 года до мая месяца 1942 года наш отряд вырос до 1500 человек, из этого отряда было разделено на 4 отряда.
13 февраля 1943 года и 13 марта 1943 года выполнял специальное задание командования по связи с частями Красной Армии. Меня вызвали в штаб бригады к командиру бригады имени «За Родину» товарищу Ткаченко, который по карте провел пальцем и сказал мне «вот вам маршрут по которому вы будете двигаться. Выступать 13.2.43 г. с утра» и добавил « с Вами будет еще 7 человек». Для ознакомления с маршрутом дал 30 минут. Я конечно знакомство закончил раньше, потому что сам командир вышел и не появлялся 40 минут, но я уже не с маршрутом знакомился, а обдумывал, как выполнить это очень важное задание. Затем пришел командир и не один, и спросил у меня, как я ознакомился с маршрутом. Я, конечно, ответил, что я ознакомился и готов его выполнять.

Расстояние, которое мы должны пройти около 200 км. Это нужно было пройти весь немецкий тыл и пройти линию фронта, но линию фронта перейти это главное. И так, мы отправились в путь. Нас конечно 20 км подвезли на лошадях, затем мы пошли пешком. Нам предстояло пройти между двух деревень, расстояние между ними один километр. Но в той и другой из деревень была полиция, когда мы стали подходить ближе, полиция нас обнаружила, и подняли тревогу. Нам, конечно, угрожала опасность, но я решил не рисковать и не быть жертвой. Я принял решение вернуться обратно в лес и обдумать как действовать дальше и все-таки выполнять задания, вернувшись в лес, в лесу мы прямо на снегу решили переночевать. Ночевка была не совсем удачная потому, что снег не постель, костра жечь было нельзя. Утром некоторые партизаны предлагали вернуться обратно в отряд, другие говорили нужно обойти другими путями. Я конечно выслушал всех и как командир принял решение пойти другим путем, но задание нужно выполнять. Я знал, что если мы хотя бы вернулись, меня бы как труса прямо перед строем и расстреляли бы, у меня такой и мысли не было, чтобы вернуться обратно, не выполнив задание.

Таким образом мы пошли другим путем, это было еще дальше, но зато мы миновали первую опасность. И так мы продолжаем свой путь, только в ночное время дошли мы до одного поселка, где нам пришлось провести время дня, и здесь нам угрожала еще большая опасность. Здесь уже леса не было, была открытая местность и в любое время могла быть полиция или отступающие части немцев, но к нашему счастью не было полиции и немцев, в особенности сильно переживал хозяин, где мы находились. Ему тоже была верная смерть.

Едва стемнело, как мы отправились в путь, но дальше продолжать путь было гораздо опаснее, потому, как нам сообщили, что полиция стягивает свои силы именно в тех селах, через которые нам предстоял путь. Но получилось все иначе, как мы предполагали, в поселке, где мы дневали, нас приняли не как партизан, а как разведку сброшенного десанта. Этот слух прошел мгновенно, поэтому полиции пришлось побеспокоиться в следующем селе. Население нам сообщило – вся полиция как взбесилась выехала в соседнее село для встречи десанта, но а мы воспользовались таким слухом подтвердили, что мы разведка от десанта, хотя мы говорили, что мы партизаны, но нам уже не верили. Население было очень радо, ждали своих. Население многое нам рассказывали ценного. Для нас это было важным, мы горячо распрощались и двинулись дольше.

Стали подходить к следующему селу, но не тут-то было, по нам открыли сильный огонь из станковых пулеметов. Мы залегли. Лежать долго не пришлось, по нам стали бить из орудий и минометов, огонь усиливался. Нам пришлось несколько трудновато, мы бросились в сторону и обошли это село, но, к нашему сожалению, они не стали преследовать нас. Мы уже, таким образом, миновали четыре опасности, и что нас ждет впереди, мы знать не могли, продолжаем путь дальше уже ускоренным шагом «бегом», время уже показывало на часах три, а нам еще путь большой до Дерюгинского леса Курской области.

Ускоренный шаг помог нам достичь леса уже на рассвете. Мы решили немного отдохнуть, хотя бы даже несколько минут, мои партизаны упали на снег и уснули богатырским сном, глядя на них и мне, хотелось уснуть, но мне спать было нельзя, мне нужно было обдумать дальнейший план движения. Через 15 минут я разбудил двух партизан и послал их в разведку в село, которое расположено было от леса в 2 км. Партизаны ушли, и их не было около часа. Мы стали беспокоиться, в чем дело и решили пойти все на розыск партизан. Партизан мы разыскали, оказалось село партизанское и в этом селе уже были наши части. Затем опять немцы выбили, оно переходило из рук в руки несколько раз. На этот раз не было ни полиции, ни немцев. Население нас встретило очень радушно, много было рассказов, как встречали наших бойцов, угощали нас кто, чем мог и во второй половине дня мы встретили партизанских разведчиков. Они нам дали проводника красноармейца, который должен был провести к частям Красной Армии.

Но не тут-то было, мы, конечно, встретили вместо своих немцев, даже влились в их движущую колонну и следовали вместе с немецкой колонной и когда мы услышали разговор, мы поняли, что это немцы и хорошо, что мы не кинулись в объятия и, к сожалению, ночь была темной, они нас не разглядели. Мы поняли, что нам надо без шума удалиться иначе все пропало почти у цели. Мы стали понемногу отставать и свернули в сторону и где ползком, где перебежками и мы все-таки себя не обнаружили. Обошли это село, пошли в то село, где должны были находиться наши части. Пришли, зашли в крайнюю хату. Хозяюшка нас не пустила всех, нас уже было 9 человек, и сразу же сообщила нам, что у нас в селе полно немцев. Мы в окно увидели движущиеся силуэты немцев и вышли в дверь, которая ведет во двор. Она сообщила, что был сильный бой и наши оставили село. Еще две опасности миновали.

Когда мы вышли со двора, время уже было пять утра, время было на рассвете. От леса мы отошли 10 км. Этот путь голый, нам опять пришлось ускорить свой шаг «бегом», к рассвету мы добрались до редкого дубового леса, дальше продолжать путь было опасно, мы решили дневать в снегу. Вырыли ячейки и сидели в этих ячейках, нас могли тоже обнаружить, так как дорога проходила, по которой двигались немцы, в 300-400 метрах. И здесь нас выручила метель, она замела наши следы и нас засугробила. Как видите, и природа была на нашей стороне, она нас еще от одной опасности сберегла. Вечером мы выползли из этих ячеек с глубокой болью судороги, надо было кричать, но кричать нельзя, по дороге движение. Мало помалу размялись и пошли в обратный путь в то самое село, откуда мы вышли, т.е. Крапивное. Туда мы пришли утром, смотрим и не верим своим глазам – село было дотла сожжено, не осталось не одного домика. Немцы решили сжечь дотла только за то, что оно было партизанское. Мы не стали больше здесь останавливаться, красноармеец нас повел в расположение, где находилась партизанская разведка. С этой разведкой нам пришлось с неделю пожить, с ними мы участвовали в боевых операциях, громили немецкие обозы, создавали панику отдыхающих частей, обстреливали. Затем на лошадях в одно время уселись в сани по четыре человека и поехали к линии фронта.
Ехали всю ночь проселочными дорогами и к утру, мы встретили своих советских красноармейцев, сколько было радости, обнимались, целовались, и все это было так хорошо и казалось, нет этому предела. У нас были две беззвучных винтовки, совершенно не было слышно звука. Офицеры, солдаты очень этим интересовались, мы им давали стрелять. Они стреляли и не верили своим ушам и глазам. Затем меня принял командир партизанского движения Курской области товарищ Безпорточный. Он мне дал дальнейший маршрут в штаб армии на прием к полковнику товарищу Польскому. На второй день мы прибыли к товарищу Польскому, который принимал меня. Я ему доложил о прибытии и о том, что видели и что слышали. Он сразу же по рации сообщил о нашем пребывании в наш штаб партизанского движения, затем он дал нам двухнедельный отдых.

Таким образом, задание было выполнено. Через две недели мы отправились в обратный путь, в Брянские леса к партизанам. Когда мы вернулись в партизанский отряд, сколько было радости и расспросов. Мне пришлось выступать и рассказывать о могуществе наших вооруженных силах, о солдатах, о их настроении и стремлении.

С частями Красной Армии мы соединились окончательно в 1943 году 5 сентября. Встреча была преисполнена обильной радости, казалось, не было предела.     
Хочу сказать о Брянском лесе. Не зря поется песня «Шумел суровый Брянский лес», да он был в то время действительно суровым, шумливым. Он своим шумом как бы ставил нас в известность об опасности, он нас охранял теплом и лаской и подстилал нам мягкую постель. Своей суровостью он был для вражеской армии, не зря боялись немцы Брянского леса, он делал завалы для вражеской техники, он не выдавал партизан, притаившихся в засаде.

Госархив ВКО, ф.753, оп.2, д.336